Виталий Рябошапка
ведущий политический обозреватель Убийство Павла Шеремета изначально получило не только огромный общественный резонанс, но и политическую окраску. Иначе и быть не могло, учитывая обстоятельства того времени и масштаб фигуры жертвы теракта.
"Ужасная трагедия в Киеве. Шок – других слов нет. Знал Павла лично. Соболезную всем родным и близким. Поручил правоохранительным органам незамедлительно расследовать это преступление. Виновные должны быть наказаны" – так отреагировал на известие о смерти журналиста 20 июля 2016 года президент Украины Петр Порошенко.
"С места происшествия доложили, что смерть Павла Шеремета – следствие взрывного устройства. Это убийство. Сочувствую Алене и всем друзьям покойного. Сделаю все, что могу, чтобы вместе с коллегами раскрыть преступление", – написал на своей странице в Facebook тогдашний генпрокурор Украины Юрий Луценко.
Отреагировали на трагедию и другие высокопоставленные чиновники, политики. Каждый обещал в меру своих должностных полномочий и политических возможностей сделать все для скорейшего раскрытия преступления. И сделано было действительно много.
Тем не менее общественности пришлось ждать три года, пока следствие назовет имена подозреваемых. Случилось это уже при другом президенте и при другом генпрокуроре.
Часть общества не поверила правоохранителям. Часть – посчитала, что изложенные следствием аргументы вполне доказывают причастность к преступлению задержанных, а затем арестованных граждан. Многие предпочитают дождаться окончательного решения суда, чтобы именно он расставил точки над "і", либо приняв доказательства следствия, либо посчитав их неубедительными.
Тем временем расследование продолжает обрастать политическими заявлениями. Которые вряд ли способствуют поиску истины. Нужен ли делу Павла Шеремета контроль со стороны политиков? Если да, то каким он должен быть? С такими вопросами сайт "Сегодня" обратился к народным депутатам Украины, представляющим разные фракции.
"Люди находятся под арестом почти год. Виновны они или нет, мы не знаем"
Юлия Клименко, фракция "Голос":
"Основная проблема в том, что следствие политизировано, дело не рассматривается исключительно в правовой плоскости. На мой взгляд, в этом деле не должны принимать никакого личного участия ни президент, ни генпрокурор. И наша фракция категорически против такого подхода. Это дело следствия и следователей. Они должны за это отвечать.
Нас также волнует, что люди (подозреваемые. – Авт.) были фактически обвинены на всю страну. Без доказательств. Без суда. Без обоснований, которые могли бы довести дело до суда и завершить его. На данный момент люди находятся под арестом почти год, виновны они или нет, мы не знаем. Следствие ведется, и конца-края этому не видно. В целом то, как разворачиваются события вокруг этого дела, на мой взгляд, не должно иметь места в правовом государстве".
"Если следствие будет вестись объективно, убийцы Павла будут разоблачены"
Ирина Фриз, фракция "Европейская солидарность":
"Я лично знала Павла. И это большая трагедия – в результате спецоперации, осуществленной, как я считаю, для того, чтобы посеять страх в Украине, погиб неимоверно искренний, неимоверно профессиональный человек. Который для многих был не просто знакомым, а другом. И это трагедия для всех, кто его знал.
Касательно дела. Я не только наблюдала за тем, как продвигается следствие. Но и еще 16 января инициировала создание временной следственной комиссии Верховной Рады. Потому что способ, которым осуществлено "назначение виновных" – с игнорированием презумпции невиновности, при участии политических лиц государства, – сразу вызвал множество вопросов.
И мы пытались предложить коллегам обратить внимание на это дело, создать комиссию. Чтобы под демократическим присмотром дать возможность и стороне защиты, и стороне обвинения доказать свои аргументы. А главное – понять, почему до сих пор держат за решеткой людей, которые, согласно экспертизам, обнародованным на той первой пресс-конференции, не подпадают под описания преступников. Все аргументы обвинения "рассыпаются" на первом же рассмотрении в суде, но при этом судья все же выносит вердикт. Мы имеем ситуацию, когда нам показывают якобы прогресс в расследовании. А на самом деле все это делается для того, чтобы заработать себе баллы. Или же создать себе информационный повод.
Однако парламентское большинство игнорирует наше предложение. Мне кажется, они просто боятся, что сами не смогут дать голоса за создание временной комиссии.
К сожалению, до сих пор держат за решеткой "назначенных" виновными Андрея Антоненко и Юлию Кузьменко. И очень жаль, что власть вместо того, чтобы заниматься профессиональным расследованием дела, делает на этой трагедии пиар для себя. Что разрушаются судьбы порядочных людей. Что продолжается игра на эмоциях близких и родных Павла. Если следствие будет вестись объективно и скрупулезно, я уверена: убийцы Павла будут разоблачены и наказаны".
"Все эти дела нужно расследовать быстрее"
Александр Качура, фракция "Слуга народа":
"Оппозиция, которая сегодня критикует то, как идет следствие по делу, на мой взгляд, в первую очередь должна пояснить, почему дело не было расследовано, когда она находилась при власти. У них было три года, чтобы провести следствие так, как они считают правильным.
Насколько я знаю, есть доказательная база, вручены подозрения, в суде есть обвинительные акты.
Временная следственная комиссия – это в первую очередь контрольная функция. Ее создание – не вопрос власти. У нас правоохранительные органы должны работать. Если оппозиция считает, что ей нужно проконтролировать следствие, пусть создает комиссию, вызывает представителей правоохранительных органов и берет пояснения. Но в целом мы контролируем ситуацию. Я лично направлял не одно обращение по этому делу.
Другой вопрос, что все эти дела нужно расследовать быстрее. Не только дело Шеремета, но и другие резонансные дела, в которых нужно поставить точку".
"В деле больше политики, нежели профессионализма"
Сергей Соболев, фракция "Батькивщина":
"Я не следователь, не адвокат, я не имею доступа к делу. И, считаю, было бы некорректным мне сейчас говорить, правильно ведут следствие правоохранительные органы или нет. Правильные меры пресечения были избраны каждому из фигурантов дела или нет. Насколько аргументированы действия и слова той или другой стороны. Для того, чтобы давать оценку – даже политическую, – необходимо иметь доступ к материалам, иметь понимание дела.
Но я вижу, что вообще происходит вокруг этого дела. И мне кажется, в деле больше, к сожалению, политики, нежели профессионализма. И это мешает реальному поиску убийц, заказчика. Мешает ответить на вопрос, кому это было выгодно.
К сожалению, несмотря на то что были такие предложения, парламент так и не создал временную следственную комиссию по этому делу. Наша фракция, безусловно, поддержала бы ее создание, если бы вопрос был внесен в зал.
Мой политический опыт говорит о том, что все следственные комиссии, которые создавались парламентом в подобных случаях, только помогали следствию. Это действительно так. По-другому начинали себе вести официальные чины, которые отвечали за следствие. Политиканство уступало место профессионализму.
Есть еще один важный момент: порой люди, имеющие информацию, важную для следствия, просто опасаются давать ее следователям. При этом достаточно спокойно делятся ею с народными депутатами. Как правило, в следственную комиссию входят депутаты, представляющие различные политические силы. И гражданин всегда может обратиться к депутату, представляющему силу, которой он доверяет. В итоге это идет на пользу следствию, на пользу объективности расследования".
"Влияние должностных лиц, политиков, общественных активистов всегда вредит"
Юлия Яцык, фракция "Слуга народа":
"Скажу как адвокат: в любом резонансном деле влияние должностных лиц, политиков, общественных активистов – если оно сопровождается навязыванием какой-то позиции следствию, судье, следственному судье – всегда вредит. Почему? Потому что любой защитник по делу всегда сможет использовать факт такого давления, чтобы на суде аргументировать предубежденное отношение к делу того же следственного судьи или судьи к оценке доказательств. Потому я, будучи адвокатом, всегда, по крайней мере до вынесения приговора, старалась избегать каких-то категорических высказываний, критических оценок работы следователя, оценки доказательств, навязывания мнения активистами или политическими деятелями.
У нас в Конституции закреплен принцип презумпции невиновности. Поэтому любая сторона процесса должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается. Это не значит, что защита должна доказывать невиновность. Но она должна доказывать обстоятельства, на которые она ссылается как на аргументы в пользу своих доводов – невиновности, другого состава преступления. Поэтому довольно категорические заявления высокопоставленных правоохранителей о том, что подозреваемые должны доказывать свою невиновность, немного некорректны.
Кроме того, как я уже отмечала, категорические заявления в итоге могут навредить обвинению. Если они звучат, они подкрепляются определенными доказательствами, которые обосновывают их позицию. Но даже в таком случае есть риск, что какие-то из доказательств не будут приняты во внимание судом. Например, суд посчитает, что они получены ненадлежащим путем. Или с нарушением права на защиту. Или неправильно процессуально оформлены. И так далее и тому подобное. То есть сегодня и политикам, и должностным лицам, правоохранителям необходимо быть очень-очень осторожными в своих высказываниях. Потому что их нужно будет доказать в суде. И если вдруг окажется, что какой-то аргумент или доказательство не приняты судом, а при этом ранее политик или чиновник в своих заявлениях ссылался на этот аргумент, защита получит оружие. Она сразу заявит, что было давление, что были высказывания, а сейчас оказалось, что эти высказывания не имеют под собой основания. И тут я могу согласиться с оппозицией, со стороной защиты, что многие высказывания, которые мы слышим от должностных лиц, – это неправильно.
С другой стороны, и заявления тех, кто критикует следствие, не должны быть голословными. Просто говорить: вот давление, вот фальсификации, вот политические преследования – это лишь политические лозунги. Потому что и сторона защиты должна доказывать обстоятельства, на которые ссылается. Если они хотят сказать, например, что определенные лица не были на месте преступления, они должны это доказать. Вот алиби, вот свидетели, вот биллинг телефона, вот такие-то и такие-то доказательства этого. А просто говорить, что это политическое преследование... Пожалуйста, регистрируйте уголовное производство, что действительно есть преследование, угрозы, шантаж. Но, к сожалению, зачастую политики ограничиваются только лозунгами.
Как политик я всегда говорила: мы можем изучать дела, давать им оценку. Но должны делать это в закрытом режиме – на заседании комитета. Но не публично. Потому что это вредит делу. Те же временные следственные комиссии фактически ссылаются на материалы досудебного следствия. ВСК не является процессуально уполномоченным лицом, чтобы кого-то допрашивать, проводить какое-то следствие. Поэтому, по моему личному мнению, работа ВСК – это фактически дублирование полномочий процессуального прокурора. Который профессионально должен выполнять свои должностные обязанности и давать указания следователю, что и как сделать. Это будет профессионально и правильно. А ВСК – это больше эмоции, если не сказать более грубо: популизм. Если цель – подогреть интерес общества к делу, придать делу вес, то да, ВСК нужна. Но если цель – получить объективное профессиональное расследование, то есть множество гораздо более эффективных юридических механизмов: жалоба следственному судье на бездеятельность следователя, на бездеятельность прокурора. Прокурор может давать указания следователю. Вот это результативные механизмы".
Напомним, что суд изменил меру пресечения одной из подозреваемых, в то же время двое других продолжают находится под арестом. Подробнее смотрите в сюжете "Сегодня":
Потребительская инфляция
Учетная ставка
Официальный курс евро
Официальный курс доллара
Международные резервы
Главные темы