Сегодня — 20 лет как не стало известного режиссера. Его сын рассказал нам, как отец подарил Лиле Брик букет из колючей проволоки и носков, и как благодаря Владимиру Высоцкому аристократия Тбилиси скинулась Параджанову на ремонт
— Сурен Сергеевич, каким Параджанов был отцом?
— Папа развелся с мамой, когда мне было три года, но при этом он никогда не терял связи с семьей. Забирал меня к себе на выходные, мы ходили в кино, цирк, театр. Его везде знали. Как-то были на выступлении "грустного клоуна" Леонида Енгибарова, и он, увидев в зале отца, изменил программу, подошел к нам и поздоровался — бросил мне мячик. Даже все мои одноклассники хорошо помнят отца, мы недавно встречались, вспоминали, как наш класс был на отработках за городом, собирал клубнику. Папа приехал в гости, его посадили кушать, а он обратил внимание, что борщ совсем без мяса. Отец ничего не сказал, но через несколько часов уехал и вернулся с огромной свиной тушей: "Детям нужно хорошо питаться", — сказал учительнице. А когда наши учителя стали его уговаривать остаться на ночь, он заметил: "Помните, вы рассказывали, что ребята вино тут распивали, и в туалете оставили три пустых бутылки "Фетяски"? Так вот — если я останусь, то завтра утром вы найдете три ящика с пустыми бутылками". А как-то приехал в школу на мой день рождения и организовал праздник — много продуктов, напитков. Вся школа гуляла.
— В 1973 году Параджанов был арестован по обвинению в мужеложстве с применением насилия (статья 122 Уголовного Кодекса Украинской ССР). Помните, как это было?
— Это было сильное потрясение, неверилось, что это с папой происходит. Мне было 12 лет, я лежал в больнице, у меня был брюшной тиф. Пресса писала очень много гадостей. В этот период власти отобрали его квартиру. Незаконно. Дело в том, что там были прописаны папа и я. Они посчитали, что отцу квартира не нужна, а обо мне никто не думал, имущество заставили вывезти в срочном порядке и заселили новых людей. Я несколько раз поднимал вопрос о том, чтобы квартиру вернули, или хотя бы компенсировали. Но, увы...
С отцом. На съемках "Тени забытых предков"
— Вам, наверное, пришлось нелегко, ведь одноклассники и учителя знали, что отец Сурена Параджанова не просто осужден, но еще и по очень неприятной статье...
— Мне повезло со школой, с одноклассниками. Они понимали, что на самом деле происходит, что в этом процессе исключительно политический подтекст. Все знали, что отец участвовал в акциях диссидентов, позволял себе говорить правду. Например, в Турции, когда на одном из фестивалей ему дали слово и предупредили — нельзя ничего упоминать о Нагорном Карабахе, там как раз был военный конфликт. Отец вышел к трибуне и начал свою речь именно с резни в Нагорном Карабахе. После этой речи папу до гостиницы провожали 15 разъяренных турков, угрожали и писали записки "Мы тебя не трогаем, но еще раз откроешь рот, пожалеешь".
Когда папу осудили, нам было нелегко. В глаза меня никто сыном пид...ста не называл, за глаза — не знаю. Пару раз в ресторане какие-то посторонние люди что-то там пытались заявить, но за такое сразу от меня получали в рыло. А потом отца освободили, но к нам, его семье, было предвзятое отношение. Маму, а она у нас преподаватель русского для иностранцев, не выпускали работать за границу. Меня не хотели принимать в институт, хотя я набрал достаточное количество баллов, и зачислили только после того, как один из друзей дедушки за меня вступился.
— Как вы считаете, почему была выбрана такая статья?
— Выбрали самую унизительную, его хотели не просто посадить — растоптать, унизить. В этом был заинтересован лично Первый секретарь Компартии Украины Щербицкий. Когда-то отец что-то ляпнул публично о нем, тот запомнил, не простил. Я не верю ни одному слову, никому из свидетелей на суде против отца. Когда приговор посмотрели международные эксперты, то нашли множество неточностей, несоответствий. То есть даже по приговору было видно — что-то не так. Кстати, именно благодаря мне приговор попал в Международную организацию, которая занималась амнистией и поддержкой политзаключенных. И после того как приговор в Европе перепечатали газеты, много известных людей вступились за отца. Было написано знаменитое письмо от людей искусства, которое и повлияло на решение власти — папу освободили.
— Многие люди в России писали письма к Брежневу, просили освободить Параджанова, но не помогло…
Друзья. Высоцкий иногда приезжал к Параджанову в Тбилиси
— Лиля Брик писала, они с отцом дружили, она его обожала. Тетя моя была очень авторитетной, она работала на кафедре химии в МАИ, была известным в Союзе ученым — изобретатель топлива для космической отрасли. Она лично пошла просить за брата к Леониду Брежневу, он принял, начался разговор, Генсек сказал: "Да, это известный человек, но вы знаете, что он говорит? Могу вам запись поставить". "Не нужно, я прекрасно знаю, что он может сказать и как", — ответила тетка. Так этот разговор ничем и закончился. Думаю, единственный из российских артистов кто мог повлиять на ситуацию, был Владимир Высоцкий, с которым папа очень дружил. Но, увы, Владимир Семенович сам не додумался попросить, а нам неудобно было ему намекнуть.
— Ваш отец легко сходился с людьми. Лиля Брик его ценила, восторгалась.
— Ей на день рождения папа сделал подарок — букет из колючей проволоки, а вместо бутонов — носки, а в тюрьме сделал ей куклу из мешковины. Папа умел удивлять. А как-то поехали мы в Канев, и там вдруг узнали, что на Днепре отдыхает известный артист Юрий Никулин. Папа его нашел, познакомился, они быстро нашли общий язык и весь вечер травили анекдоты.
Режиссер. Его талантом восхищался Ив Сен Лоран и Лилия Брик
В Тбилиси к папе ездили люди искусства с разных уголков мира. Например, его друг Ив Сен Лоран. Как-то они сидели с ним в ресторане, и папа нарисовал в подарок на салфетке рисунок, дизайнер взял другую салфетку, и тоже хотел что-то изобразить. Отец возразил: "Не нужно, лучше я тебе дам десять пачек салфеток, ты их все подпиши, а я уже нарисую. Так будет гораздо выгодней". А с Высоцким отдельная история. Очень влиятельные и обеспеченные люди Тбилиси узнали, что к Параджанову приехал в гости Высоцкий. Они напросились на вечер, и вот, хорошо выпили, и Владимир Семенович потянулся за гитарой. Отец запротестовал: "Не позволю петь, от твоего голоса у меня с потолка штукатурка полетит, где я денег на ремонт возьму?" На что влиятельные гости ответили: "Вах, что ты такое говоришь? Такой человек? Пусть поет! Ремонт мы возьмем на себя". Слово свое они сдержали.
— Параджанов сильно переживал, что ему запретили жить в Киеве?
— Он просто обожал Киев, украинский язык знал, наверное, лучше грузинского и армянского. Когда к нему пришли в гостиницу люди из КГБ, чтобы провести воспитательную беседу, он сказал: "Разрешите остаться в Киеве, я сниму для Украины такой фильм, который прогремит на весь мир. Вот у меня есть сценарий "Слова о полку Игоревом", нужно немного средств". Не позволили. Думаю, если бы ему разрешили, то папа прожил бы дольше. Только при Горбачеве стало легче. Папу стали выпускать за границу. Помню, позвали на Роттердамский фестиваль, и он спрашивает, где эта страна, Голландия? И я привез ему открытки, вот, говорю, посмотри, это страна тюльпанов. Он полетел, и когда встречался с журналистами, услышал: "Как вам наш город?" Ответил: "Прекрасный город, люди хорошие, все шикарно: базары антикварные, гостиницы. Но..." Они: "Что — но"? "Хотелось бы, чтобы было немножко меньше тюльпанов". И этот юмор все оценили, вся утренняя пресса вышла с заголовками о Параджанове.
— Какими были последние дни Параджанова?
— Он был в больнице, плохо уже все было, в мозгу были метастазы. Мог меня не узнать, частично терял память, смутно понимал, что происходит вокруг, и общения нормального уже не было. Помню, приехал его навестить друг, папа очнулся и сказал: "Я тебе давал много своих вещей на сохранение, отдай их Суренчику". И потом я зашел к нему домой и говорю: "Дядя Витя, вы мне отдадите папины вещи, как он попросил". Так он устроил крик: "Я тебе ничего не отдам, отец еще не остыл, а ты ко мне с такими требованиями". В результате так ничего и не отдал, но организовал музей, который потом ограбили.
А похороны были тяжелые. Тысячи людей, даже из Москвы и Киева приезжали, шли по раскаленной ереванской улице за гробом. Жара была — 40 градусов. Люди из окон подавали воду идущим, те обливались, пили, шли дальше. Пока мы донесли до пантеона гроб, цветы превратились в гербарий. А потом была брошена последняя горсть земли на могилу, и в это время грянул гром. Сильный. Вздрогнули горы. Пошел очень сильный ливень.
УГОВОРИЛ ГУЦУЛОВ НА ЯРМО И СОВЕТОВАЛСЯ С КОЛДУНОМ
Знаменитый фильм. Все права украинцы за копейки продали России
Жизнь режиссера Сергея Параджанова, как и его фильмы и коллажи, была соткана из множества невероятных, казалось бы, несовместимых легенд и былей. Он родился 9 января 1924 года в Тбилиси, но в армянской семье, и его настоящее имя — Саркис Ховсепи Праджанян (его отец поменял фамилию на Параджанов еще во времена НЭП). Свой творческий путь он начинал, разучивая ноты — юный Сергей учился на вокальном отделении Тбилисской консерватории. В конце войны он перевелся в Московскую консерваторию и сдал экзамены на режиссерский факультет ВГИК. Его сокурсники — режиссеры Владимир Наумов и Александр Алов — вспоминали, что Параджанов был одним из самых непредсказуемых студентов на курсе: долгое время, не имея собственной жилплощади, спал в бутафорском гробу в институте. По распределению режиссер попал на Киевскую киностудию и стал учеником одного из отцов советского кино — Александра Довженко. Снял несколько фильмов, которые остались незамеченными публикой и критикой, и вдруг как взрыв — "Тени забытых предков".
СОВЕТЫ ГУЦУЛОВ. Этот фильм перевели на тридцать языков, он получил десятки различных наград на престижных Международных фестивалях. В ленте по мотивам одноименной повести Михаила Коцюбинского в тугой узел сплелись диковинные гуцульские костюмы, прекрасные горные пейзажи, старинные обряды, музыка и бушующие человеческие страсти. При том, что большинство актеров — непрофессионалы. "Он стал жить среди гуцулов, учить обычаи и звать людей в кино, — вспоминает пенсионерка Ганна Бойчук. Каждый эпизод режиссер согласовывал с гуцулами, и лишь однажды возник спор. Он хотел снять сцену на свадьбе, когда на молодых надевают ярмо. Гуцулы восстали: "Опозорить нас хотите? Мы никогда так не делали". Режиссер долго пояснял массовке символизм этого момента в фильме. Говорил, что Иван женится на Палагне, зная, что им придется тянуть ярмо брака. Мудрые гуцулы с доводами согласились.
СУДЫ И СУДЬБЫ. Параджанова сажали в тюрьму трижды, его отца шесть раз (за спекуляции, он был одним из самых богатых антикваров Тбилиси). Первый раз Сергея Параджанова осудили в 1947 году, второй раз в 1973 — оба раза за гомосексуализм. Многие уверены, что дела "шили" из-за того, что режиссер говорил все, что думал о властях. В общей сложности он отсидел около 5 лет. Третий раз попытались осудить за взятку, которую он давал в вуз за племянника в 1982, но заступничество Лили Брик помогло избежать тюрьмы. Давал он взятку или нет, так до сих пор и не известно. Сурен Параджанов сидел один раз, в 2000 году его обвинили в распространении наркотиков и дали семь лет. "Я не согласен с приговором, все сфабриковано, там вопросы решали только через денежные вливания", — говорит он.
"ПАПУ НЕ РЕАБИЛИТИРОВАЛИ ДО СИХ ПОР. РАЗВЕ ЭТО СПРАВЕДЛИВО?"
С женой. Брак Светланы и Сергея продержался недолго
Со своей женой Светланой Щербатюк Параджанов познакомился, когда ему уже перевалило за тридцать. Ей было всего шестнадцать. Они поженились, жили в Киеве, у них родился сын. "Папа в честь этого события нарисовал картину "Мадонна с младенцем". Это единственная работа Сергея Параджанова, которая есть у его родных. Все остальные давно в музеях, — рассказывает Сурен Сергеевич. — Брак просуществовал всего несколько лет. Папа больше ни разу не женился, хотя женщины возле него всегда были. Понимаете, он такой человек, который создан для искусства, с ним нелегко жить. Хотя, когда он был на зоне, мама ездила его навещать, тогда они обсуждали возможность воссоединения, но мама испугалась. Сейчас вспоминает об этом и жалеет". Об этом браке ходит немало легенд. Рассказывают, как-то, увидев актрису Вию Артмане, Параджанов стал перед ней на колени — она была очень похожа на Светлану. Это уже было после их расставания.
ПРАВА. "Напишите, пожалуйста, о том, что нас сегодня с мамой беспокоит, — попросил Сурен Параджанов. — Права на фильм "Тени забытых предков" наше министерство давно продало российской компании за копейки. Обидно. Когда к ним обратились организаторы Каннского кинофестиваля о возможности демонстрировать картину на фестивале, им ответили, что готовы дать любую другую, мол, эту картину снимал не украинец, а армянин. Это справедливо? А недавно ко мне пришли представители организации, которая занимается реабилитацией заключенных. Мол, хотят добиться реабилитации моего отца, ведь с него до сих пор не сняли никаких обвинений. Но, как говорил папа, — достаточно просто извиниться".
"СИДЕТЬ — ЭТО У НАС СЕМЕЙНОЕ"
Сурен Параджанов родился 11.10.1958 в Киеве
Профессия: Архитектор
Сурен Сергеевич живет с мамой (женой Сергея Параджанова. — Авт.) в самом центре Киева в серой сталинке с высокими потолками. "Домой не приглашаю, мама очень плохо переносит жару, мы своими разговорами будем ей мешать — извиняясь, встретил меня возле подъезда Сурен Сергеевич. — Пойдемте в парк, здесь недалеко". Сурен Сергеевич совершенно открыто говорит на больные, не совсем приятные темы: "Я же тоже сидел. За распространение наркотиков 5 лет провел в тюрьме в Житомирской области. У нас это семейное. Дедушка шесть раз сидел, папа — три. В тюрьме был такой случай, заключенные узнали, что будут поздно показывать фильм отца "Тени забытых предков", попросили разрешить нарушить режим, чтобы можно было посмотреть. Нам позволили. Заключенные так много поняли в этом фильме, я даже не подозревал сам о таких вещах". Уже прощаясь, Сурен Сергеевич попросил: "Напишите хорошо. Папа этого достоин".
Главные темы