Евгений Щербань. Фото В. Милосердов
Дело Щербаня на сегодняшний день едва ли не затмило процесс по Гонгадзе. Однако личность самого Евгения Александровича остается абсолютно закрытой для читателей. "Сегодня" решила восполнить этот пробел с помощью интервью, которые нардеп дал незадолго до расстрела 3 ноября 1996 года в Донецком аэропорту. О чем он думал и говорил, предполагал ли свою гибель, какие вынашивал планы? Оказалось, он высказывал парадоксальные вещи, считал себя одновременно богатым и бедным, разделял людей на порядочных и просто хороших, был уверен, что его знаменитый однофамилец Владимир Щербань обязательно станет президентом Украины... Он защищал интересы донецкого региона и подозревал, что кто-то хочет "столкунуть лбами" Донбасс и Днепропетровщину.
Читайте также: Подробности расследования дела Щербаня — от убийства киллера Солоника до смертельных инъекций
Мы собрали самые интересные выдержки из его бесед с разными людьми, публичных выступлений, важных для понимания личности бизнесмена и политика, чье убийство и сегодня у всех на устах. Кстати, сбор части сведений был похож на настоящий детектив.
*Кликните, чтобы посмотреть детальнее
ДОНБАСС: "ИДЕТ АТАКА НА ЛИДЕРОВ"
За год до трагической гибели, 13 ноября 1995 года, Евгений Щербань выступил на совещании областного актива с программной речью. Она во многих моментах актуальна и сейчас и определенным образом указывает на конфликт интересов, жертвой которого в итоге стал сам народный депутат.
— Сложилась ситуация, когда есть четыре силы: с одной стороны — налоговая инспекция с бешеными штрафами за сокрытие доходов, с другой — правоохранительные органы с перспективой тюремного заключения, с третьей стороны — уголовники разного калибра с угрозой отобрать бизнес, а то и жизнь, и с четвертой — чиновники всех уровней со своими лицензиями и разрешениями. И все с одним и тем же требованием — платить. А чтобы платить, нужно укрывать доходы. А раз ты укрываешь доходы, ты преступник, а раз ты преступник, то и обращение соответствующее. И хозяином фирмы становятся эти четыре силы, а сам предприниматель — исполнителем их программы. Вот круг и замкнулся.
Читайте также: Расстрел Евгения Щербаня. Один киллер всадил в другого три пули
…С приходом нового клана к власти появляются новые фирмы. Естественно, их никто не проверяет. Но у них нет рынка, нет сферы влияния. Вот тут и появляются статьи в газетах всех толков, выступления по телевидению, обвинения в коррумпированности. Естественно, факты надо проверять, и начинается планомерное разрушение и истребление крупных структур, стоящих на пути чьих-то интересов, руками силовых структур. Выстройте цепь, на первый взгляд, случайных событий, а именно: устранение политических лидеров, непрерывная атака на ведущие коммерческие структуры региона, очернение и подрыв авторитета нынешних областных лидеров в экономике и политике... Становится очевидным, что под лозунгами борьбы с мафией и коррупцией идет планомерное ослабление ведущих коммерческих структур, устранение политических и экономических лидеров в Донецком регионе. Пройдет немного времени, и все ключевые посты в области (в силовых структурах и госадминистрации) будут заняты представителями других регионов, а главными поставщиками энергоносителей и импортерами высоколиквидных товаров будут, естественно, фирмы, выражающие их интересы, а вам, нынешним предпринимателям, и вашим детям придется стоять в очереди за разрешением стать богатым, и дальше ларька вас не пустят.
Мы всегда должны помнить, что деньги, которые мы имеем, являются собственностью общества, в котором мы живем, и что общество не готово и не умеет жить в рыночных условиях.
Правоохранительные органы должны быть беспартийными и бесклассовыми, иметь самую высокую зарплату и уважение в обществе. Для выполнения стоящих перед нами задач необходимы деньги и очень большие.
("Акцент", №172, 24.11.1995 г.)
"МНЕ ВСЕГДА ГОВОРИЛИ, ЧТО Я НИКТО. НО Я НЕ СМИРИЛСЯ!"
После гибели Евгения Щербаня руководители Либеральной партии Украины, активным членом и, главное, финансистом которой был покойный нардеп, выписали ему посмертно партийный билет №1. Партийцы выступили с заявлением о том, что убийство их лидера — это чей-то политический заказ. Однако версий не выдвигали. А незадолго до гибели, в мае 1996 года, состоялась встреча Щербаня с молодыми членами и сочувствующими Либеральной партии.
— Существует ли для вас понятие "друг" и есть ли у вас друзья?
— Очень много у меня союзничков, компаньонов. А вот сказать слово "друг"... Когда буду умирать, скажу, кто мой друг. Я на своем коротком жизненном пути потерял многих друзей.
— Вы были членом КПСС?
— Я был членом КПСС 21 год, был очень твердым коммунистом, искренне верил в коммунистические идеи, до этого был передовым комсомольцем. И это делал сознательно. Но сегодня я выбрал другой путь.
— Это было мгновенным прозрением?
— Я начал прозревать, когда у меня появились деньги, и я понял, что главное в жизни — работать только на себя. Я очень жесткий человек — в политике и жизни. Я очень добрый — к команде, а вот к себе и к поступкам и работе — очень жесткий... Здесь обо мне немного неправильное мнение. Мне, конечно, приятно, что обо мне говорят, что я хороший человек. Но это далеко не так. Не хочу сказать, что я плохой человек. Я очень беспощадный в поступках, действиях, когда касается дела. Человек имеет право на ошибку, но должен и отвечать за нее. Я в своей жизни всегда отвечал и готов ответить всегда за свои поступки, за свои слова… Из-за этого, наверное, сложилось хорошее мнение обо мне. Как о порядочном человеке, может быть, а не о хорошем. Это — разные, наверное, понятия. Скажу откровенно: я не хотел бы вести дела с хорошими людьми. Я хотел бы вести дела с порядочными людьми — жесткими, принципиальными, деловыми. Дружить, встречаться — это можно и с хорошими людьми.
— Вы готовы отстаивать то, что у вас есть?
— Я буду отстаивать свою собственность любыми способами. Я — капиталист. И хочу, чтобы в нашем обществе каждый был хотя бы маленьким капиталистом. Я родился в очень большой семье, в 1946 году: это была страшная нищета, ужасающий голод. Я выжил лишь потому, что был не согласен, что я — бедный. Мне всегда говорили, что я никто. Меня исключили в 5 классе из школы. Как можно ребенка исключить?! Я не согласился с этим! Пошел в вечернюю школу, потом в институт... Начал бороться и достиг того, чего достиг!
— Кто из двух Щербаней станет президентом?
— Я думаю (не думаю, а уверен), — Владимир Петрович. И мы сейчас делаем все, чтобы он им был. Сегодня еще не время Владимира Петровича. Завтра это время придет. Может, через четыре года, восемь лет. Обязательно придет. Я вам скажу: политической фигуры, равной Владимиру Щербаню, нет. Так что он неизбежно будет президентом, нравится это кому-то, не нравится — мы его сделаем!